Узнав о том, что генерал Шерер смещен и командовать армией противника будет Моро, Суворов сказал:
- Мало славы было бы разбить шарлатана. Лавры, которые похитим у Моро, будут лучше цвести и зеленеть!
По приказу Суворова казачьи полки устремились в Сан-Джервазио. И тотчас же по прибытии устроили переправу. Отданы распоряжения и другим частям.
В 5 утра, когда последняя секция понтонов была установлена, переправились роты егерей и несколько казачьих сотен. Французский батальон, оставленный здесь на всякий случай (никто и подумать не мог, что русские изберут для переправы самое неудобное место), спохватился. Но было поздно: надавили егеря, расторопные казаки успели обскакать батальон с тыла.
Моро, мудрый и предусмотрительный Моро, в сомнении. Неужто именно здесь русские предпримут основной ударN Он скачет к дивизии Гренье, которая на подходе к месту схватки. По его расчетам, дивизия чуть ниже Треццо. Но вот что значит казаки! Генерал Моро с горсткой сопровождения едва не угодил в руки русских. Однако ускользнул. И успел распорядиться, указав позиции генералам Гренье и Виктору. Французы, усилившись свежими, только-только явившимися батальонами, немедленно перешли в контрнаступление. Кудесник маркиз де Шателер (француз русской службы) пытался их остановить, но куда там! Французский напор стремительней стремнин. Результат удачной переправы вроде был смят.
И тогда донской атаман Денисов, в мгновение ока собрав свои полки, опрокидывает левый фланг неприятеля. Пехота, закаленная французская пехота, обращена в бегство. Встрепенулись союзники-австрийцы, поспешили к месту схватки. Французы выбиты из Поццо и Ваприо.
Обескураженный Моро (проклиная про себя распустившего армию генерала Шерера) приказывает своим частям отходить на новую позицию. Но в тылу французов уже слышна канонада...
Бой продолжался еще 12 часов. Французы упрямо цеплялись за каждый рубеж и все-таки отходили, теряя людей, пушки, знамена. Суворов не мог не отдать должное противнику: Моро успел за короткий срок многое, и его армия избежала окончательного разгрома.
Кто же был он такой, Жан Виктор МороN В 17 лет стал солдатом. Отец, достаточно преуспевающий адвокат, пытался заставить сына покинуть военную службу и получить юридическое образование, но революционная волна вновь вынесла его на военную стезю. Во время формирования Национальной республиканской армии Моро избран командиром батальона; батальон входит в состав Северной армии. Уже через год Моро произведен в бригадные генералы, а затем - в дивизионные. В этом чине он сменил Шерера. И столкнулся с Суворовым.

Но не поражение в той битве стоило Моро военной карьеры. Тем поражением его никто и не попрекнул - все-таки он сохранил армию, в дальнейшем одержал над австрийцами ряд побед, который завершился славной викторией при Гогенлиндене. Отсюда открывался прямой путь на Вену, однако Бонапарт медлил с приказом. Потом найдутся люди, которые станут утверждать, что Наполеон, ревнующий к растущей славе самого блестящего генерала республиканской армии, просто не захотел, чтобы Моро одержал еще одну победу. Эти слухи дойдут до Моро, он отмахнется от них, но что-то зацепится в памяти, то пропадая, то напоминая о себе.

Победой при Гогенлиндене и завершилось военное поприще генерала Моро. Он узнает, что генерал Бонапарт собирается стать императором Наполеоном. Это задевает республиканские чувства Жана Виктора. Он отказывается от присланного ему ордена Почетного легиона. И отходит в сторону, стараясь держаться подальше от политики. "Мы не годимся для заговоров", - неоднократно повторяет он.
Напрасно. Он окажется и в политике, и в заговорах. Можно было бы сказать, что в заговорщики против Наполеона его привела любовь к жене. Но тщеславная красавица неутомимо плела интриги против Бонапарта вовсе не из избытка республиканских чувств, а по причине того, что власть и сопутствующие ей удобства достались не тем, кто был предпочтительнее для мадам Моро.

Генерал беззаветно ее любил, но не стоит придавать этому чувству всепоглощающего значения. Уши генерала были открыты, и он не раз слышал, как победу при Гогенлиндене ставят выше бонапартовой победы при Маренго, - ах, льстецы, какой прямой была бы жизнь без вас, но - Боже! - какой пресной. Моро замечал, что туалеты завсегдатаев Тюильрийского дворца становятся все пышнее, - и начал одеваться так просто, что стал образцом республиканского аскетизма. Он не сдерживал свой язык, особенно тогда, когда был уверен, что слова его передадут Бонапарту, - и тогда называл орден Почетного легиона "орденом почетной кастрюли", корабли, предназначенные для десанта в Англию, "лоханками", а знаменитый Булонский лагерь, где шла подготовка передовых отрядов вторжения, "школой купальщиков".
Дом Моро постепенно превращался в штаб-квартиру всех недругов Бонапарта.

Однако недаром полиция консула Бонапарта была много изворотливей бывшей королевской. Моро арестован. На улицах Парижа появились плакаты: "Невинный Моро, друг народа, отец солдат - в оковах! Иностранец, корсиканец, стал узурпатором и тираном!" Но "тиран" не жаждет крови своего генерала. Моро обвинен в заговоре против правительства. Но его ждет не гильотина, не каторга - ссылка.
Моро отправился за тридевять земель - в Северную Америку. Здесь, на берегу реки Делавара, он уединенно жил около десяти лет. Только в 1813 году, по просьбе русского императора Александра I, 50-летний Моро возвратился в Европу. И в армию. В последний бой. В знаменитой битве под Дрезденом французское ядро оторвало ему обе ноги.
Уже будучи в ссылке на Святой Елене, Наполеон скажет графу Лас Казу: "Меня огорчает слава Моро, который нашел смерть в рядах неприятеля. Если бы он умер за родину, я завидовал бы такой судьбе. Мне ставили в вину его изгнание; так или иначе - ведь нас же было двое, тогда как нужен был только один".
Похоронили французского генерала Моро в том же городе, что и русского полководца Суворова, - в Санкт-Петербурге.